![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
На главную страницу | ![]() |
Поиск по сайту | ![]() |
Написать письмо | ![]() |
Карта сайта |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
|
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
|
![]() | |||||||||
![]() |
И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН
«Нарушили Конституцию, нарушили Закон о равной конкуренции, доступу к рынкам и так далее. Нарушили все процедуры, связанные с прохождением поправок к Налоговому кодексу. Все, что можно было нарушить, — нарушено». Примерно так началась встреча с народным депутатом Иваном Мирошниченко. Знаю Ивана Мирошниченко еще со времен его руководства компанией Cargill Украина. В статусе его как политика общаемся впервые. Экс-глава представительства крупнейшей аграрной компании в мире, построившей в Украине три маслоперерабатывающих завода, негодует по поводу поправок, внесенных с голоса в Налоговый кодекс, и фактически изменяющих правила работы на рынке масличных. Но после минуты-полторы сдержанных эмоций смещаем акценты разговора на другие темы, предварительно договорившись поговорить о масличных и возмещении НДС экспортерам уже после того, как вопрос будет решен окончательно в стенах парламента. Иван Владимирович, как в целом оцениваете бюджет на 2018 год? Смотрим уже бюджеты 2016, 2017, 2018 годов — увы, но не могу назвать их бюджетами развития. Чем мы гордимся? На дороги было 20 миллиардов, сейчас запланировали 40. Это смешно в условиях длинного внешнего кризиса. Он не закончился. Инвестиции к нам не идут в силу причин, что у нас все риски теоретические существуют на практике. От военного до погоды. Плюс внутри страны финансовые, валютные, политические. Какие хочешь риски. Условия инвестирования не самые шикарные. Мир это знает. Не будем повторяться. Говорить о том, что к Украине возникнет интерес, к нам придут десятки миллиардов инвестиций — это блеф. Несерьезный разговор. Инвестируют либо те, кто здесь уже находится, обладая или иммунитетом, или пакетом знаний о стране, либо соотечественники, которые возвращают деньги и тоже живут, или просто верят в страну. Второе — внутренние финансовый, инвестиционный сектора разрушены. Люди деньги вынесли из банков (имели на это право). Внутренний инвестор отсутствует, по сути. Взять где-то деньги вне банковской системы практически невозможно, дорого. Поэтому, при таких условиях, когда внешние и внутренние инвестиции отсутствуют, когда кризис, когда полный комплект рисков, на первую роль выходит государство. Государство должно стимулировать за счет программ рефинансирование банков, включение денег в экономику, связанных эмиссий, контролируемых, локализованных эмиссий. Государство должно поддерживать внутренний спрос развития. За три последних года ни один руководитель финансового ведомства, даже премьер, не дали мне ответ на вопрос: почему, когда мы воюем и нам не дают военную помощь в тех размерах, как нам бы этого хотелось, почему мы не строим танки, почему не строим корабли, не собираем самолеты? Страна может производить самостоятельно, поддерживая таким образом другие сферы экономики. Почему не строим вагоны? У нас полный логистический коллапс, который, кстати, был в Бразилии 3–4 года назад. Хотя, как по мне, так мы в худшем его варианте в настоящее время. Даже не хочу поднимать вопрос, правильно ли мы считали инфляцию? Никогда мы правильно ее не считали. Переполняли ли мы бюджет? Конечно. За счет девальвации и переполняли, за счет того, что наблюдались признаки роста экономики: восстановились немножко рынки металла, рынки руды, титана. Но это не меняет картину в целом. Принципиальное решение — бюджетная, налоговая политика должны быть направлены на мобилизацию внутреннего ресурса в отсутствии внешнего и внутреннего инвесторов. Но, увы, ничего не сделано. Неимоверными усилиями совместно с ассоциациями и комитетами разработали программу, где предусмотрели, что 5% ВВП идет на поддержку отрасли в течение пяти лет. Это позитивный шаг, но программа не работает. 5% под вопросом. 2017 год многому научил, мы заплатили свою политическую цену, каждый из нас. Обсуждая бюджет–2018, с нами, депутатами, с профильными ассоциациями, Кабмин и министерства не провели ни одной профессиональной рабочей встречи. То, что произошло в зале (принятые с голоса поправки об отмене НДС при экспорте масличных) — логическое завершение самого процесса подготовки к бюджету–2018. Может, необходимо в корне изменить принципы государственной поддержки? Наблюдаем активизацию рейдерства в аграрном сегменте. Практика показывает, что аграрии способны объединяться, хотя это ситуативно. Каждый определяет для себя выгоды. Насколько объединение, в котором Вы один из инициаторов, может стать во главе разрозненных колонн аграриев? Вопрос беспокоит многих из нас много лет. Учитывая национальные, исторические особенности, к сожалению, нас сложно объединить. Наверное, поэтому в АПК очень много общественных организаций и профильных ассоциаций. Это плохо. Нет единого голоса, консолидированной силы. Этим многие манипулируют. Ассоциации растягиваются по партийно-клубному принципу, ими играют, спекулируют. Это — большая проблема для бизнеса. «Бизнес-Варта», что это такое, какое завтра у этой организации? Вот так и решили создать организацию. Да, с одной стороны, мы особых результатов не достигли. Но я считаю, что результаты есть, и о них можно говорить. Это пока отдельные случаи, но предприятие не разграблено, собственники готовы бороться. Уверен, что благодаря тому, что проблема рейдерства перешла в публичную плоскость, удалось предотвратить десятки новых случаев. Зачем вот это все лично Вам? К нам за помощью приходят люди, у которых иногда на адвоката нет денег. Не хочу страшные истории рассказывать, но были угрозы, поджоги, однако я всегда шел до конца. Как в бизнесе, так и сейчас. Зачем? Просто у нас в Cargill так было принято — бороться за правду. В политике, обществе то же самое. Вернемся к случаю изменения Налогового кодекса. Где логика? Где справедливость? Я за справедливость. Все больше думаю: вернуться в бизнес или остаться в политике? Для меня — огромный вопрос. Мне комфортнее в бизнесе. Политика для меня чужда. Она ущербна для психологии, традиций, культуры человека. Необходимо прилагать неимоверные усилия, чтобы остаться самим собой. Как мушкетер Портос говорил: «Я дерусь потому, что дерусь». Что должно произойти, чтобы Вы приняли решение: бизнес или политика? Вы как-то говорили, что Вам предлагали возглавить аграрное ведомство. Вы готовы? В последнее время не предлагали. Но ранее два раза поступали соответствующие предложения. Я отказался. Почему? Идти работать в Кабинет министров, который создан на фоне политических влияний и пристрастий? Если там окажешься один — это чревато… Насколько ты сможешь быть эффективным в работе, если тебя захотят блокировать. Машина Кабмина — мега неэффективна. У нас половина правительства — исполняющие обязанностей, многих замов нет. О прохождении документов, решений серьезных просто промолчу. Это уже из области фантастики. Для меня важно: если идти работать в правительство, то с кем идти, каковы будут полномочия, и что еще важно — тылы. Оптимально, когда идешь не один, а с 2–3 соратниками, чтобы друг другу плечо подставить. Что значит 2–3 соратника? В других ведомствах? Люди должны быть независимые, одного заряда, одной крови, иметь одно стратегическое мышление. И они должны быть не партийные. Тогда можно попробовать. Мое мнение следующее. Если формируется Кабмин и назначается министр, то ему необходимо предоставить максимум полномочий. До того момента, пока министр не начал продавать госсобственность (только в этом случае он должен советоваться с правительством и парламентом), у него должно быть максимум полномочий. Назначать замов, увольнять людей, заниматься штатным расписанием, перераспределять деньги, решать, какие машины покупать, и за все это нести ответственность. Много разговоров о том, что необходимо ликвидировать Минагрополитики и создать директораты при Минэкономики. Как Вам эта идея? То, что машина госаппарата раздута — понятно. В подчинении Минагро находится и легендарная ГПЗКУ. Кстати, создана группа при правительстве, в которую я вхожу, по взаимоотношениям Украина — Китай. Мы стараемся не только новые проекты обсуждать для развития страны, но и «разрулить» возникшие конфликты. Кстати, надо продать ГПЗКУ, Укрспирт и так далее… Продать, однозначно. У нас ГПЗКУ получила 1,5 млрд USD, первая линия. Одни дырки и убытки. Китайский контракт подписывался совсем с другой идеей, под другие цели и задачи. Но сегодня он абсолютно оторван от реальностей работы мирового рынка. Китай подтвердил готовность пересматривать соглашение, сделать его более реалистичным, устранить ошибки и коллизии. Сейчас группа работает. Эффективно? Нет, не эффективно. Поэтому мой ответ — продать. Что для Вас аграрная политика? Она есть в Украине? Политика должна быть, но базироваться она должна на глобальных вещах. Это не постоянные думы о том, что делать с 200–300 обанкротившимися предприятиями. Их надо выставить и продать, их нет, они мертвые. Аграрная политика должна касаться рынка земли — это геополитическое решение. Зафиксировали программу по поддержке животноводства, на 5 лет расписали, зафиксировали сумму, привязали к инфляции. Работаем.
Один Ваш коллега-депутат любит говорить, что АПК Украины может полмиллиарда людей кормить. Надо ли считать это самоцелью для сектора или лозунгом? Цифру тяжело посчитать. Но не это главное. Мне важнее, как агросектор будет развиваться. И товарный рынок был благоприятный: кукуруза была по 350 USD. Сегодня все дорого, а кукуруза — 170 USD за тонну. Жизнь легче не становится, но сектор развивается. Эту экономику знаю хорошо. С 40 млн пригнуть на 60 можно довольно быстро. С 60 на 80, в принципе, тоже довольно быстро. Но с 80 на 100 — это уже целый цикл смены технологий, техники и всего остального. Это должно быть точное земледелие. Не люблю это шапкозакидательство. Я считаю, что 60 млн тонн нам нужно еще уметь удержать. До урожая в 80 млн тонн будем идти скачками. Боженька даст хорошую погоду, то легко можем лишних 8–10 млн собрать. Для Вашего отца, как для агропроизводителя, что главное: произвести или получить на 1 га ту маржу, которую планировал? Мой отец плохо считает маржу. Ему главное — обрабатывать землю. И люди. Часто дискутируем на эту тему. Он старой закалки, но я вам скажу — это не плохо. Это часто — залог стабильности в непростых отношениях на селе. Он помогает, слышит людей. Садики, школы, медицина, лечение. Все на плечах предприятия. Есть ли вопрос, который Вы хотите услышать, но Вам его не задают? Мне было бы интересно больше поговорить о моих годах в политике. О процессах в Раде, как я вижу их в комитете, как все происходит в зале, какие разочарования, иногда страшно сказать. Наибольшее разочарование — люди. С одной стороны, люди дают силу, но они — самое большое разочарование. Мы договорились, что встретимся с Иваном Мирошниченко по итогам его каденции в парламенте. И только тогда окончательно поймем: один в поле воин? ![]() | ![]() |
![]() ![]()
![]() |
![]() |
|||||
![]() |
![]() |
![]() |
![]() | ![]() |
||||
![]() |
|
2002 -2019 © ООО «Аграрика» Все права защищены. Копирование и использование материалов разрешается только с указанием гиперccылки на сайт www.agroperspectiva.com, как на источник информации. |